Анатолий Щикалев

Детство. С одной стороны счастливое, с другой - трудное.

Время было тяжелое, тем более семья у нас была большая. Жил я в Горной Шории (южная часть Кемеровской области на стыке Алтая, Саян и Кузнецкого Алтау – Без подоплеки). Может быть потому я и пошел в художники. Был пропитан этой красивой природой.

В восьмом классе появилась тяга к рисованию.

У нас не было ни художественной школы, ни студии. В общеобразовательной школе рисовали. Нас собралось четыре человека, и нам дали в школе класс.

До сих пор с теплотой вспоминаю учителя литературы. Она была молодая, энергичная. Она организовала литературное объединение среди учеников в школе. Она направляла нас. Я рисовал, и она меня настраивала быть художником. Очень важную роль в моей судьбе сыграл этот учитель.

Я любил походы и ещё у меня друг увлекался фотографией, уже тогда мы искали какую-то композицию.

Два года служил в Ангарске, во внутренних войсках. Был сержантом, заместителем командира взвода.

После школы мы вчетвером поехали поступать в Красноярское училище искусства. Мы опоздали. Нам сказали, что набор уже закончился. На работу не могли устроиться, потому что прописки не было, а прописку не могли сделать, потому что работы не было. Такой замкнутый круг был в то время.

Худграф в Омске выбрали, потому что это более близко и доступно.

После Худграфа, когда я начал заниматься творчеством на меня подействовал Виктор Попков. В первых работах чувствуется его влияние. Каждый художник в то время не мог пройти мимо него.

Для того, чтобы картинами заниматься, нужно полностью отдавать себя этому.

Натюрморт - это история, мое детство. Это те предметы быта, которые меня окружали и днем и ночью.

Чаще всего я натюрморт ставлю, но нет задачи натурально его скопировать, а просто отталкиваюсь от этого. Через предметы я смотрю на историю.

В этом году я специально отпуск прервал, чтобы в сентябре в бабье лето съездить пописать в Горную Шорию.

Вдохновение - сложная штука.

Я в директора попал по несчастью.

У меня тридцать лет директорского стажа, а педагогического сорок.

Мы не художников готовим. Самое главное, что дети развиваются творчески.

Мужчина должен быть порядочным!

Не вижу разницы в старости и молодости, разве что физическое состояние. Сейчас я в душе не сказать, чтобы закостенелый, но и в тоже время слишком бодрым себя не считаю. Я где-то посерединке.

Сейчас я читаю детективы от бессонницы, а раньше все подряд читал.

У меня мама долгожитель ей 90 лет. Она до сих пор в огороде работает.

Душа болит за страну. Некоторые говорят со злорадством о том, что бардак в стране, а я с болью. Такая богатейшая страна и так нище живем.

Наша Родина - как больная мать: вроде бы и о ней плохо нельзя говорить, но она больная.

Я считаю, что искусство должно быть вне политики.

Самое главное в жизни, чтобы всё было нормально в стране и в семье.

Счастливым я себя назвать не могу. Счастье оно должно быть многогранное. Счастье как горизонт. Вот вроде оно там. Туда дойдешь и тогда будешь счастливым. Счастливым можно считать себя момент, потом привыкаешь.

Не ощущаю одиночества.

В молодом поколении мне не нравится то, что меньше увлеченных людей.

Если смотреть по ученикам. Раньше в классе было больше тех, кому это нравится. Сейчас многие учатся из-за родителей.

Сильная нагрузка на детей в школах. Система образования далеко не совершенна.

Не важно, кем ты будешь. Нужно ставить цель и к ней стремиться.

Хотелось бы добиться большего как художник.

Если кто-то говорит, что мне всё равно, что про меня говорят, это лукавство. Для каждого человека важно как о нем говорят.

Если обо мне будут не год и не два помнить, то прожил нормально. А если похоронили и забыли, то значит и прожил также.